Быть на не самом хорошем счету у одной из самых влиятельных семей Сагреша не хотел никто в городе. Никто кроме Элоизы. Она никогда не задумывалась о том, что думают о ней другие. Единственный человек, мнение которого было ей важно это ее отец, а он любил свою дочь такой, какая она есть. Дерзкой, резкой, вспыльчивой и совершенно неуправляемой. Изи была из тех девушек, которых не приведешь домой знакомиться с родителями. Из нее получилась бы отвратительная хозяйка, хотя она умела готовить, держать дом и вообще при другом характере была бы неплохой женой. Но Белу была слишком свободолюбивой и не желала хоронить себя в котелках и пеленках, а пеленки после замужества были неизбежны.
Брас Ламьера появился в ее жизни не внезапно. Они были знакомы с детства, и Изи всегда считала его избалованным маменькиным сынком, потому что сеньор и сеньора Ламьера так тряслись над своим наследником, что не давали и шагу ему ступить со двора, тогда как Элоиза и ее друзьях и менее обеспеченных семей чаще всего были предоставлены сами себе. Уже к десяти годам Белу знала все закоулки Сагреша, и не было ни одного переулка из которого она не нашла бы лазейку и выход.
С возрастом ее проделки становились серьезнее и опаснее. Когда Белу связалась с продавцами краденного и сама начала воровать, ее отец, вместо вполне логичного нагоняя, дал девушке заказ. Изи и ее новые приятели достали для него некий важный артефакт, с помощью которого Амади мог исцелять тех, кто к нему обращался куда быстрее и безболезненнее. Естественно, он заплатил, но Изи свою долю не взяла, хотя ребятам все отдала по чести. Ее ценили именно за честность и за особую неприязнь к “крысам”. Одного такого они вздернули на дереве близ города за то, что воровал из общака. В воровской среде Сагреша было опасно. Да, они воры, да, воруют и перепродают, но никогда не берут у своих. Воровать у тех, кому ты должен доверять как самому себе и тех, кто доверяет тебе это равносильно убийству.
Что касается Браса, то он как мужчина начала интересовать Элоизу сравнительно недавно. Она никогда не воспринимала его серьезно, хотя он проявлял к ней симпатию еще когда они учились в школе. Маленькая и бойкая Элоиза тогда была слишком поглощена учебой, чтобы ходить гулять с кем-то, даже если это красавчик старшекурсник Брас Ламьера, по которому сохла половина ее однокурсниц.
И потом уже после школы, Изи всегда отказывала ему, когда он просил ввести его в курс дела. Она считала, что он не готов, не справится и вообще это все не для него. Ведь он вырос в других условиях, и бедность его не коснулась, а Изи начала воровать потому что нужно было как-то жить. Не все районы Сагреша живут и процветаю, и Элоизе не повезло родиться именно в том, который оказался вторым по бедности, но она никогда не жаловалась, ибо ее устраивает ее жизнь. И она не хотела рушить жизнь Браса, потому что выйти из этого дела уже невозможно, а рано или поздно он наиграется и захочет уйти. И именно мысли о том, что его не отпустят просто так заставили ее понять, что Ламьера ей нравится. Амади давно говорил, что он хороший парень и просил дочь быть с ним помягче, но Изи лишь фыркала и уходила варить настойки.
Ночной Сагреш нравился Элоизе куда больше, чем дневной. Днем в городе было скучно, и на улицах можно было встретить только мамушек-хозяек, детей, стариков и лавочников, которые боятся работать по ночам. В ожидании Браса, девушка сидела на крыше одного из домов близ их места встречи. Она прислонилась спиной к трубе, из которой тянуло дымком потухающей печи, и смотрела как просыпается город. Да, именно ночью Сагреша просыпался. Зажигались тысячи огоньков, открывались пабы, которые работали только по ночам, продолжали свою работу многие магазинчики, просто сменив продавцов. Миловидные девушки спешили домой, передав свои посты суровым мужчинам, которых не так просто будет ограбить ночью, если вдруг кому-то в голову взбредет вломиться в лавку. Центральная площадь всегда была полна народу. Тут, среди лотков и прилавков, всегда можно было понять все разнообразие жителей и гостей Сагреша. Суровые норвежцы, статные англичане, изящные французы, горячие итальянцы, громкие русские и прочие представители со всего мира. Белу любила наблюдать за городком сверху. обычно она сидела на крыше одного из пабов, где обычно собиралась вся их компания перед делом, чтобы обсудить детали, и после, чтобы ответить. Но сегодня был особенный день.
Она увидела его фигуру еще когда он шел через площадь. Ночью Изи видела куда лучше, чем днем, поэтому и работала преимущественно в темноте. Но Браса она узнает всегда.
Дождавшись, когда Ламьера остановится, изи выждала еще пару минут, и спрыгнула с крыши сначала на балкон второго этажа, а затем на землю. Ее научили двигаться бесшумно, быть тенью и сливаться с тенью, и она сама многому научила Браса, прежде чем решиться взять его с собой. Это было не самое серьезное дело, скорее просто увеселительная прогулка за парочкой интересных вещиц в соседний городок. У одного из магглов было то, что представляло ценность для магов, и Изи получила неплохой задаток за эти вещи.
- Привет, - Белу улыбнулась, выходя в свет факелов, которые всегда зажигали на улицах Сагреша. Со стороны, внезапным прохожим могло показаться, что это просто тайное свидание, но тайным оно было лишь отчасти, как и свиданием. Сложно назвать романтической воровскую прогулку, но в городе все равно многие считали их с Брасом парой, хотя они никогда не афишировали свои весьма странные, но очень близкие отношения. - Обычно мои парни не запоминают какое мне нравится печенье, - произнесла Белу, принимая из рук Браса угощение. Она любила именно эти печенья, и всегда покупала их, когда ходила на базар за продуктами, и чего греха таить, ей было приятно, что Ламьера запомнил это.
Отломив кусочек и отправив его в рот, девушка критически оглядела своего сегодняшнего компаньона. - Мантию долой, она будет мешать, - сказала она, дернув за завязку на шее молодого человека, чтобы освободить его от лишней ткани. - Мамочка не заругает, что ты гуляешь так поздно? - в привычном ей тоне спросила Изи, отламывая еще кусочек от печенья. Она до сих пор помнила выражения лица сеньоры Ламьера, когда та увидела, как Элоиза утром выскакивала из окна комнаты ее сына, едва застегнув пуговицы на платье.