Едва ли мистер Эверетт оставил свой любимый халат дома и Ханна уверена, что сейчас, в краю столь чарующем и прекрасном, ее отец чувствует себя важнее самого Адриана и даже Берта не сможет спустить его с небес на землю. Наверняка там, в солнечном Риме, под руку со своей любимой женщиной, он далеко не так суров и молчалив, каким привыкли видеть его дети. Девушка не скрывает своей улыбки; она действительно рада за своих родителей, рада тому, что у них появилась возможность хотя бы ненадолго вынырнуть из сгустившегося над их семьей смога разочарований, лжи и притворств.
Быть может, стоило ему солгать? Эта мысль прочно засела в голове Ханны и не хотела отступать. Что если бы они лгали ему точно так же, как лгут всем вокруг? Это было бы намного сложнее, учитывая то, что их младший брат живет с ними под одной крышей; впрочем, можно было бы не скрывать от него все, а только самые жуткие и неприятные подробности. Зачем ему разрешали наблюдать за тем, как мучаются сестры, как страдает Филипп и бушует Илай. Не удивительно, что он испугался. От него ничего не скрывали потому, что он Эверетт и быть может это пугало парня больше всего. Возможно, ему казалось, что этот массовый недуг рано или поздно доберется и до него, возможно, это наследственная болезнь, которая просто не успела проявиться; или это стены этого дома сводят людей с ума, эта фамилия обязывает тебя быть сумасшедшим. Эверетты прокляты. От этого проклятья не убежать, но можно попытаться скрыться, что он и сделал. Но Ханна все равно не могла простить ему этого предательства.
Предательство. Именно так девушка восприняла бегство брата. Он предал свою семью, предал свою мать, которая находила в нем столь необходимую ей опору и поддержку, она находила в нем нормальность, к которой всегда так стремилась. Он ушел и оставил самую дорогую женщину в своей жизни на растерзание своим братьям и сестрам, которые порой становились просто невыносимыми.
Девушка не смогла бы его простить, но ей очень хотелось попытаться. Ханна не прощает, она не забывает, просто делает вид, нередко обманывая саму себя. Она не простила Илая за то, что он тоже хотел уйти от них; не простила своих братьев за убийство своего жениха, она просто попыталась их понять, принять, смириться и со временем злость и боль отошли на второй план. Она любила их как прежде, возможно даже больше чем когда-либо, но не простила. Не простит она и его, но это не помешает темноволосой обнять его крепко-крепко, не помешает сказать, что она никогда его не отпустит, никогда не оставит и никогда больше не напугает.
Действительно пугающее зрелище, когда тело девушки выгибается в неестественной позе. Каждая ее мышца, каждый сустав будто живут своей жизнью, будто находятся не на своем месте и так хочется вытянуть их, вывернуть наизнанку, растянуть до предела. И все тело приятно ломит, ноет, даруя вожделенное удовлетворение. Но потом тебя опускают в ледяную воду, которая смывает с твоего сознание мутную пелену забвения, возвращая тебя в реальный мир. Реальный мир был бы просто ужасен, если бы в нем не было близких.
Работа не просто отвлекает Ханну от ее внутренних монстров, жаждущих захватит ее тело и разум, она дарует столь необходимые для девушки удовлетворение, признание и внимание. Ее сотрудники не раз замечали за ней «странности», но все эти странности всегда удавалось списать на плохое самочувствие, неважное настроение или проблемы в семье. Темноволосая врет о своей семье всю свою жизнь, это не значит, что она будет выдумывать только хорошее.
Сегодня странное поведение мисс Эверетт было еще более странным, чем когда-либо и в этот раз она не намеревалась кому-то что-то объяснять. Она просто схватила свою сумку и выбежала из офиса редакции так стремительно, что забыла о своем телефоне, который так и остался лежать на полу, после того как выпал из дрожащих рук девушки. По всей видимости, это был очень важный звонок.
Нужно рассказать остальным, нужно уже сейчас собирать вещи. Девушка не сомневалась, ее братья и сестра поддержат ее. Может они не скучают по нему так, как скучает она, но, тем не менее, они тоже хотят его вернуть. Зачем? Чтоб не болтал. Ханна не хочет об этом думать, ведь он не такой, он не посмеет раскрыть кому-то их самые страшные тайны. Потому что не заслужил? Не заслужил жить отдельно, самостоятельно, без них? Тоесть, нормальной полноценной жизнью. Заслужил, кончено же. Но тогда почему они так хотят его вернуть? Потому что не имел права так поступать и должен ответить за содеянное. Они спросят с него за все, но сперва она его обнимет.
Девушка влетела в дом стремительно и по неосторожности споткнулась о чьи-то ботинки, оставленные прямо посреди коридора. Грязные ботинки Илая, неужели он уже дома? Она просто обязана поделиться с ним новостью, она должна рассказать ему о том, что они нашли его. Восторг быстро сменяется переживанием, когда Ханна в очередной раз переводит взгляд на брошенную обувь. Рядом, прямо на полу, лежит пиджак. Организация и порядок – часть негласной терапии Илая, он редко ведет себя неряшливо, так как любое проявление хаоса может неблагоприятно отразиться на его настроении, на его самочувствии.
Холодный пот обдает спину девушки, одна дурная мысль в ее голове сменяется следующей, еще более страшной. Хану тошнит. Она замирает, прислушиваясь, но, к своему ужасу, не слышит ничего.
— Илай?! — голос ее звучит громко и уверенно, что полностью противоречит ее моральному состоянию. — Фил?! — может это не ботинки Илая, может это ботинки Филиппа. Но чем это лучше? Да и впрочем, зачем себя обманывать, Ханна прекрасно знает, чья обувь валяется в коридоре.
Девушка поднимается на второй этаж и распахивает дверь в комнату старшего брата. Там пусто. В спальне Филиппа – пусто, Фрейи тоже нет дома. Наконец до нее долетает такой знакомый и приятный, приглушенный звук. Где-то течет вода.
— Ах ты ублюдок! — Ханна прикрывает свой рот рукой. Ей потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы оценить ситуацию; всего несколько секунд для того, чтобы возненавидеть своего старшего брата, доля мгновения для того, чтобы взять себя в руки. Она должна ему помочь хотя бы для того, чтобы потом убить собственноручно. Как он посмел. Эгоист, мерзавец! Ведь он знает как им плохо, он знает как ей плохо, он знает это лучше других и при всем при том, он решает оставить ее.
Горячая вода разогнала его кровь, которая все еще не останавливается. Поперек, не вдоль. Поперек. Ханна никогда не укажет ему на его ошибку, ведь в следующий раз он непременно все сделает правильно. А сейчас нужно вытащить его из ванны.
Она смотрит брату прямо в глаза, в то время как, промокнув до нитки, пытается вытащить его из ванны. Хорошо бы дотащить его до спальни, уложить на кровать, но у нее не хватит ни сил, ни времени. Девушка оставляет его на полу, перекрывает воду и бросается к аптечке. Аптечку в этом доме можно найти буквально на каждому углу, в родительской ванне она спрятана за большим зеркалом, висящим над раковиной. Перед тем как открыть зеркало, Ханна ловит в нем свое отражение и только сейчас замечает, что плачет. Она не помнит когда начала плакать, в какой именно момент. Когда испугалась, что потеряла Илая или когда поняла, что слишком слаба, чтобы ему помочь?
— Зачем, Илай? Зачем? — возможно, она должна была бы быть сильней, спокойней, рассудительней. Но невозможно оставаться спокойной, когда на полу в ванной кровью истекает твой родной брат, невозможно даже для Эверетта. Она перевязывает его запястья и облегченно вздыхает, когда осознает, что кровь остановилась. — Почему? — в ее голосе нет злости, но она зла, она просто в ярости. Она не может напугать его, не может усугубить его самочувствие. Она с удовольствием разобьет о его голову что-то сразу после того, как он придет в себя, а пока она просто гладит его по мокрым волосам, не переставая смотреть ему в глаза.
[NIC]Hannah Everett[/NIC]
[AVA]http://unoforum.pro/uavr/l/lighthouse/avatar/hannaheverett.jpg[/AVA]
[STA]“You were like a stranger, Hannah. Beautiful," he said. "Terrible.”[/STA]
[SGN]Кто предлагал ей руку, кто звал в гости, кто приводил в гостиницу за углом. Он достаёт у неё из спины гвозди, скобы и пули, и прочий металлолом. Кто-то хотел просто остаться рядом, кто-то искал утешения; что до него - слишком уж много доступно взгляду, не пропускающему ничего. К ней почти перестали ходить кошмары, сниться чужие, - те, что были свои. Он морщит лоб; откуда же столько шрамов у этой девочки из хорошей семьи?[/SGN]
